На лице её отразилось сострадание.

– Бедняжка, – посочувствовала она Денни. – А вы куда путь-то держите?

Мы и объяснили. От такой милой леди ничего не хотелось скрывать.

– Ну что же, – проговорила она. – Я еду туда же. В этот… Как он там называется?

– Кентербери, – подсказали мы.

– Кентербери, – покивала она. – До него отсюда всего полмили. Возьму с собой вашего бедолагу и трёх девочек, но остальным придётся идти пешком. Зато мы потом попьём вместе чаю, осмотрим достопримечательности, и я довезу вас до дому. Во всяком случае, часть из вас, – уточнила она. – Ну как? Устроит такой план?

Мы горячо её поблагодарили и сказали, что нас такое вполне устроит. Затем Денни с нашей помощью забрался в двуколку, девочки сели туда же, и она, поднимая красными колёсами пыль, укатила прочь.

– Жаль, что у этой леди такой маленький экипаж, – посетовал Г. О. – Вот подъехала бы она на омнибусе, мы бы все смогли прокатиться.

– Будь доволен и этим, – одёрнул его Дикки.

А Ноэль добавил:

– Скажи спасибо, что теперь нам не придётся нести Денни весь путь на закорках. А пришлось бы, останься он с нами.

Кентербери оказался не таким уж большим, как мы выяснили, добравшись до места. И знаменитый собор почти не превосходил размерами церковь около Моут-хауса. В городе, похоже, имелась одна-единственная большая улица, и казалось, что остальные улицы и переулки просто от нас где-то прячутся.

Мы дошли до большого старинного постоялого двора, перед которым раскинулась лужайка. Двуколка с красными колёсами уже стояла возле конюшен. Называлось это заведение «Святой Георгий и дракон», и весь вид его наводил на мысли о временах карет, разбойников с большой дороги, обирающих постояльцев грабителей, весёлых помещиков-сквайров и приключений в загородных тавернах, о которых так много написано разных книг.

– Мы уже заказали чай, – сообщила нам леди. – Наверное, вам хочется помыть руки?

Нам стало ясно: это ей хочется, чтобы мы захотели. Ну, мы и ответили:

– Да, как раз собирались.

Денни и девочки уже выглядели гораздо чище, чем в момент расставания с нами. Из внутреннего двора гостиницы наверх поднималась открытая деревянная лестница. Нас провели по ней в просторную комнату с огромной кроватью тёмного дерева под балдахином на четырёх угловых столбиках. Драпировки её имели тот самый оттенок красного, с которым удачно сливаются пятна крови, что в старые добрые времена, богатые на приключения, должно быть, являлось немаловажным достоинством.

Мы помыли руки, а после замечательно провели время за чаем в просторном зале с очень старыми деревянными полированными стульями и столами. К чаю нам подали зелёный салат, холодное мясо, три вида джема, а также пироги и свежеиспечённый хлеб, который дома есть не разрешают.

Пока мы пили и ели, молодая дама охотно с нами разговаривала. Само воплощение доброты. Представители человечества делятся на два основных типа. Первые понимают вас с полуслова, вторые – нет. Наша спасительница относилась к первым.

После того как каждый из нас уплёл столько, сколько в него могло поместиться, она спросила:

– Что вам больше всего хотелось бы посмотреть в Кентербери?

– Собор, – ответила Элис. – И место, где был убит Томас Бекет.

– И сады Дейнджон[84], – сказал Дикки.

Освальд добавил к этому перечню городскую стену, потому что его увлекала история святого Альфеджа и викингов[85].

– Ну-ну, – улыбнулась леди, надевая шляпу с красными цветами и двумя чёрными лентами, которые завязывались под подбородком, чтобы не сдуло. Это была нормальная, настоящая шляпа с такими же широкими полями, как наши, и такой же величины, а не бесполезная пушистая нашлёпка с перьями, приколотая набекрень к волосам и не способная ни от чего защитить.

Во время прогулки по Кентербери Освальд и Дикки по очереди тащили Денни на закорках, а наша леди называла его «раненым боевым товарищем».

Первым делом мы пошли к собору. Освальд, склонный порой к поспешным выводам, опасался, что леди начнёт разговаривать в церкви, однако она не стала.

Дверь собора была открыта. Это так хорошо, сказала однажды наша мама, когда двери храма открыты весь день, чтобы уставший душой или телом мог зайти туда, отдохнуть в тишине, а если будет такое желание – и помолиться. А вот громко разговаривать в церкви, по-моему, неуважительно. (См. примечание А.)

Когда мы вышли наружу, леди сказала:

– Вообразите, какая отчаянная схватка завязалась на ступенях алтаря, когда убийцы напали на Бекета. Ведь одного он сумел отбросить, и этот головорез в тяжёлых доспехах рухнул на пол.

– Лучше бы он, – перебил её Г. О., – отбросил головореза без доспехов, а их оставил, чтобы стояли.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросили Элис и Освальд, уничтожая Г. О. убийственным взглядом.

И она продолжила свой рассказ про Бекета, а затем перешла к святому Альфеджу, которого до смерти закидали костями за то, что он не желал собирать дань со своего народа для алчных завоевателей-викингов.

Денни вспомнил по этому поводу кусок какой-то «Кентерберийской баллады»[86], которая начиналась со «змееподобных кораблей», а заканчивалась словами: «Поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Слов в ней было многовато, зато отразились все самые важные события, в том числе злоключения святого Альфеджа.

Следом за собором леди показала нам в садах Дейнджон древнюю земляную насыпь, больше напоминавшую солодосушильню. А с городской стены, которую архиепископ Альфедж героически защищал от викингов, открывался вид на самый обыкновенный фермерский двор. Городская лечебница походила на амбар. И многое здесь подозрительно смахивало на что-то другое.

Тем не менее осмотр достопримечательностей доставил нам огромное удовольствие. Леди была замечательной рассказчицей, не хуже заправского гида. (См. примечание Б.)

Истина в полной своей наготе открылась нам только в самом конце прогулки, когда мы спросили, каким образом столько всяких событий могло произойти в таком крохотном городе.

– Ну, мне показалось, – ответила леди, – вам будет жаль так далеко уйти от дома и хоть чего-нибудь не узнать про Кентербери.

Тут-то мы всё и поняли.

– Какой ужасный обман! – воскликнула Элис.

Но Освальд мигом нашёлся и с присущей ему галантностью произнёс:

– А мне всё равно. Главное, вы замечательно это проделали. – Он удержался и не добавил, хотя слова так и рвались с языка: «Ну, лично я-то всё время догадывался». Сказать по правде, скорей не догадывался, а чувствовал с самых первых мгновений, что городок маловат для Кентербери. (См. примечание В.) В действительности то был Хейзелбридж, а Кентербери мы посетили в другой раз. (См. примечание Г.)

Никто из нас не рассердился на леди. В конце концов, она мастерски